Manowar - Each Dawn I Die (Hail to England 1984) - Shell Shock (Battle Hymns 1987) (USA, Auburn / Heavy metal, Power metal)

«Manowar» прославились тем, что воспевают в своих песнях дух воина. Чаще всего героями их музыкальных эпосов становятся воители древности, в основном викинги. Но, как выяснилось, не всегда!

На заре становления коллектива их вожаку Джо ДеМайо удавались на редкость поэтически насыщенные, эмоциональные и неоднозначные тексты песен, дающие волю воображению слушателя. Правда, позже лирика долговязого басиста начала приобретать порою откровенно карикатурный характер, хотя и поныне встречаются у них на альбомах отличные тексты. Просто образы стали плоскими, излишне прямолинейными и во многом растеряли свою таинственность и обаяние.

Совсем другое дело лирика песни «Each Dawn I Die» с эпохального альбома 1984-го года «Hail To England»! Вторая на стороне «А», зажатая между не менее грозными, искусно выкованными и бухающими тестостероном, металлическими гимнами «Blood Of My Enemies» и «Kill With Power». Слова создают неповторимую, магическую атмосферу, задают особый, незабываемый ритм. О ком в ней поется, так и не скажешь. Кто этот воин? Или может быть жрец?

Конан из Киммерии - бессмертное порождение трагического таланта Роберта Говарда, а может рыжий колдун-здоровяк Кейн из эпопеи веселого и наблюдательного интеллектуала Карла Вагнера, или же бледный, словно призрак Элрик из Мелнибонэ, созданный утонченным и артистичным Майклом Муркоком? Это может быть любой из этих и прочих героев, сотканных безграничной человеческой фантазией.

Универсальный текст и весьма удачный. Подростковые грезы оживают каждый раз с новой силой, как только начинает звучать первая же нота этой песни. Тонкий эротизм, хищная, звериная страсть, скрытая, дремлющая сила и жажда перемен, тяга к свершениям. Забористый коктейль эмоций. И с годами он не растерял своей крепости!

Если уж и стоит разбрасываться громкими эпитетами, то слово «бессмертный», по крайней мере, применительно к Вселенной тяжелого металла, этой композиции, безусловно, подходит.

Each Dawn I Die

Я пробую змеиный яд
С губ моей возлюбленной.
Она преподносит мне дар,
Созданный силой ее колдовства.
И теперь я ношу перчатки из кошачьей кожи.
Молодильные яблоки, что я сорвал из озорства,
Так бы и висели на дереве, дабы сгнить на солнце.
Теперь же посреди оргии
Они снова налились жизненными соками.
Дар рабства избранным.

Самоубийство, как старый приятель.
Взывай к хозяину, и он придет,
Закутанный во тьму,
Чтобы воскресить вновь.
Он победил.

Дым, исходящий от моего жертвенного костра,
Плывет к острову блаженных,
Даруй моей душе свою славу.
И ночью – я твой гость.
Ведь только я сам знаю,
Отчего каждый раз на рассвете я погибаю.

Но, оказывается, «Manowar» могут петь не только про мускулистых, завернутых в звериные шкуры, мужиков, бряцающих здоровенными двуручными мечами. Существует герои не столь колоритные и громоздкие, но не менее отважные и смертоносные. Как один обычный среднестатистический юноша, ставший солдатом. Парень из самой обыкновенной современной эпохи, в которой нет места языческим жрицам и молодильным яблокам. О нем и поется в песне «Shell Shock» с первого альбома 1982-го года «Боевые гимны».

Речь в ней идет о бойце подразделения глубинной разведки. Это те самые «рейнджеры», что закапывались глубоко в тыл «СВА» и вели там диверсионные действия, попутно отлавливая «языков» из числа партизан Вьетконга. Вот только он маленько тронулся умом от своих боевых приключений. Что поделать, ведь в отличие от литературных титанов он человек из плоти и крови. Слог здесь прост и понятен, без излишней напыщенности и сложных метафор. Но этим он и ценен, так как бьет точно в цель!

Shell Shock

Ну, не знаю.
В целом неплохо.
За стрижку «под ноль» денег не взяли,
Да и пули здесь летят свободно.
Просто я получил письмо от дяди Сэма,
В нем он поведал, что нашлось и для меня дело.

И теперь я самый настоящий «рейнджер», а не черт пойми кто!
Стоим прямо в Сайгоне.
Здесь у нас целая бригада спецназа.
Мы даже балуемся порою напалмом…

Но, если тебе, детка, скажут, что я маленько двинулся умом,
Что ж, мозги еще на месте, только их трудно найти.
Когда письмо это дойдет домой,
Меня может и не будет вовсе.

А, если скажут, что пропал без вести,
Мой тебе совет – с каждым днем все меньше думай обо мне!
Потому что, если я и вернусь когда, то буду
Наглухо отбитый, Ведь у меня посттравматическое расстройство…

Забавно водить гражданскую тачку,
Когда управлял танком и палил из автоматической винтовки Браунинга.
Я знаю, что уже дома,
Но чувствую, что меня здесь нет, совсем нет.
Все закончилось.

Отчизна спит спокойно.
Мне дали «Пурпурное сердце», чтобы все знали, какой я храбрый,
Не то, что эти деловые, что сидели по домам.
Но…
Это чертово посттравматическое расстройство…
Словно и нет меня здесь…

Может нынче старички уже и не такие мощные и резвые, какими были раньше, а их воинственные головы одурманены наступающей по всем фронтам подлой и жестокой старостью, но, того, что они уже создали вполне достаточно, чтобы покрыть себя славой.